Анна Ахматова. Анна Андреевна Горенко, в замужестве Гумилева // Безелянский  Ю. 99 имен Серебряного века / Юрий Безелянский. — М. : Эксмо, 2007. — С. 61-66.

АННА АХМАТОВА
(отрывок)

Анна Ахматова — поэт Серебряного века. Звонче и серебристее не бывает. Все начиналось звонко и шумно. Первый сборник Ахматовой «Вечер» вышел в 1912 году и имел оглушительный успех.

Ржавеет золото,
И истлевает сталь,
Крошится мрамор. К смерти
Все готово.
Всего прочнее на земле —
Печаль.
И долговечней — царственное
Слово.

Ахматовское поэтическое литье — это действительно царственное слово с печалью пополам. Ничего лишнего. Чеканное серебро.

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Взволнованность чувств. Трепетность. Тончайший эротизм — стиль ранней Ахматовой. После сборника «Вечер» Ахматова поверила в себя, как в поэта и стала читать стихи перед многолюдной аудиторией... На литературных вечерах молодежь бесновалась, когда Ахматова появлялась на эстраде. Она делала это хорошо, умело, с сознанием своей женской обаятельности, с величавой уверенностью художницы, знавшей себе цену.
В эти, 10-е, годы Анна Андреевна — излюбленная модель для художников, один из них был Амедео Модельяни.

В синеватом Париже в тумане,
И, наверно, опять Модельяни
Незаметно бродит за мной.
У него печальное свойство
Даже в сон мой вносит расстройство
И быть многих бедствий виной.

Слово «бедствий» пророческое. Бедствия почти всю жизнь сопровождали Анну Андреевну: расставание с Николаем Гумилевым, неудачное замужество с Шлейко и Пуниным, аресты сына Льва Гумилева, гонение властей, бездомность, одиночество. Она все вынесла, никогда не жаловалась.
После «Вечера» вышли сборники «Четки», «Белая стая». В Ахматовой созревал поэт, который личную жизнь ощущал как жизнь национальную, историческую. Когда грянула революция, многие представители Серебряного века покинули Родину, но не Ахматова. В 1917 году она написала:

Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук своих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид»,
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.

Из серебряного века Ахматова попала в век тоталитаризма, железный и кандальный. Пока советская власть еще не успела разобраться с интеллигенцией, у Анны Андреевной вышло два сборника «Подорожник» и «Anno Domini». А потом долгое молчание. Но зато постоянные критические стрелы в адрес Ахматовой..: «Социальная среда, вскормившая творчество Ахматовой — это среда помещичьего гнезда и барского особняка, ее лирика тепличное растение, взращенное помещичьей усадьбой», короче, не наш человек, «внутренняя эмигрантка». Сталина называла «усачом».
Ахматова отвечала тем же.
— В сороковом году Усач спросил обо мне: «Что дэлаэт манахыня?»
«Монахиня» писала стихи. В стол. Раскрывала тайны мастерства.

Это — выжимки бессониц,
Это — свеч кривых нагар,
Это — сотен белых звонниц
Первый утренний удар..
Это — теплый подоконник
Под черниговской луной,
Это — пчелы, это — донник,
Это — пыль, и мрак, и зной.

«Меня в жизни очень много хвалили и ругали, но я никогда всерьез не печалилась. Я никогда не считалась номерами — первый ли, третий, мне было все равно.», признавалась Ахматова в 1939 году.

И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова.
Справлюсь с этим как-нибудь.
У сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
А не то. Горячий шелест лета
Словно праздник под моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.
Сколько боли и трагизма!
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою.

Корней Чуковский вспоминал: «С каждым годом Ахматова становилась величественнее. Она нисколько не старалась об этом, это выходило у нее само собой. За все полвека, что мы были знакомы, я не помню у нее на лице ни одной просительной, мелкой или жалкой улыбки. Она совершенно была лишена чувства собственности. Не любила вещей, расставалась с ними легко. Самые слова ?обстановка?, ?уют?, ?комфорт? были ей чужды — и в жизни и в созданной ею поэзии. И в жизни и в поэзии Ахматова чаще всего бесприютна. Она поэт необладания, разлуки, утраты.».
В 60-е годы к Анне Андреевне уже тяжело больной, пришло мировое признание.
Когда 3 июня 1965 года корабль из Дувра подходил к лондонскому причалу, на берегу поэтессу ожидала большая толпа поклонников ее таланта. Ахматова, тяжело опершись на плечо своей спутницы, сказала: «Почему я не умерла, когда была маленькой?».
В автобиографической прозе она признавалась: «Теперь, когда все позади — даже старость, и осталось только дряхлость и смерть, оказывается, все как-то, почти мучительно проясняется — (как в первые осенние дни), люди, события, собственные поступки, целые периоды жизни. И столько горьких и даже страшных чувств возникает при этом.»
1 марта 1966 года Ахматова из санатория «Домодедово» позвонила Арсению Тарковскому, сообщила, что чувствует себя неплохо. Она была полна литературных планов, намеревалась поехать в Париж по приглашению международной писательской организации. Но 5 марта все было кончено. Анна Андреевна Ахматова умерла на 77 году жизни.
За 8 лет до смерти она написала:

Здесь все меня переживет,
Все, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелет.
И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда.
Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У царскосельского пруда.

 наверх